Дозировать «художественность»
Евгений Ивон: «Судебные секретари недолюбивают риторов»
«Российский адвокат» продолжает публикацию блиц-интервью с победителями Всероссийского конкурса судебных речей и эссе, приуроченного к 100-летию выдающегося адвоката Семена Арии. Сегодня своим рецептом подготовки убедительного судебного выступления делится адвокат АП Амурской области Евгений Ивон (блиц с Нарине Айрапетян из АП Ставропольского края читайте здесь).
– Как Вы подходите к подготовке своих судебных речей?
– Как правильно говорят, самый лучший экспромт – это заранее приготовленный экспромт. И с этим трудно не согласиться, особенно когда это касается судеб людей и их правового будущего. Но почему-то так сложилось, что если я готовлюсь к судебной речи заранее и тщательно подбираю фразы и тезисы выступления, то итог выходит «без души» и эмоций, только сухой канцелярский остаток, которым славятся государственные обвинители. Если же я заранее не готовлю какую-то цельную письменную речь, то результат обычно получается «живым» и до неожиданности и непредсказуемости убедительным. Видимо, в аврально-стрессовых условиях мозг работает иначе и выдает удивительные перлы.
Конечно, я стараюсь не злоупотреблять таким подходом и всё равно заранее составляю хотя бы тезисы своего выступления, но именно в такие моменты, когда через себя пропускаешь проблему подзащитного, чувствуешь, что рождается истина в судебном заседании. Я не раз замечал, что после таких экспромтов судьи по-другому выносят приговоры и если не оправдывают подсудимого, то точно назначают наказание мягче обычного.
– Как отбираются доводы, призванные произвести на суд необходимый эффект?
– Мои доводы, которые я отбираю для убеждения судей, делятся на две категории: сугубо правовые стандартные аргументы, применяемые в обычной практике, и общечеловеческие аксиомы, вытекающие из здравого смысла, применительно к конкретной ситуации. Судьи ведь тоже люди, и мирские (а не только юридические), привычные ценности им также не чужды.
В практике встречаются ситуации, которые не укладываются в рамки правовых норм, не вмещают всех особенностей жизненных событий. В уголовно-процессуальном законодательстве есть достаточно механизмов, призванных учитывать многообразие и специфику конкретных деяний для назначения справедливого наказания, но иногда жизненные законы заставляют адвоката искать дополнительные неправовые доводы для убеждения суда в позиции защиты.
– Какие юридические и риторические инструменты Вы использовали, чтобы повысить убедительность судебной речи?
– Помню, еще в гимназическом классе в школе мы изучали риторику, в том числе и риторические приемы. Но в судоговорении они воспринимаются судом как затягивание процесса и «отработка вознаграждения перед доверителем», т.е. насыщенная эпитетами, аллегориями и прочей «художественностью» судебная речь перед профессиональным судьей часто работает не во благо, а даже во вред. Особенно такую инициативность недолюбливают судебные секретари, которым приходится лишний раз уделять особое внимание выступлениям таких адвокатов при составлении протокола судебного заседания.
А вот в суде присяжных разнообразие риторических инструментов позволяет адвокату применить всё свое красноречие, чтобы донести до заседателей суть позиции защиты. Такие приемы, как аллегория, ассоциации, интенсивность, в речи адвоката находят отклик в сознании присяжных заседателей и являются оправданным подспорьем в адвокатской практике.
О правах на демобилизацию
В последнее время в нашу коллегию адвокатов от военнослужащих достаточно часто стал поступать один и тот же вопрос – Имеют ли право граждане на освобождение от военной службы в связи с гибелью близкого родственника на СВО?
Такое положение встречается в п. 2 ст. 23 Федерального закона от 28.03.1998 Nº 53-ФЗ, которое звучит так:
п.2 Право на освобождение от призыва на военную службу имеют граждане:
б) являющиеся сыновьями (родными братьями): военнослужащих, проходивших военную службу по призыву, погибших (умерших) в связи с исполнением ими обязанностей военной службы, и граждан, проходивших военные сборы, погибших (умерших) в связи с исполнением ими обязанностей военной службы в период прохождения военных сборов;
Данное положение закона касается призывников срочной военной службы.
Положение о предоставлении освобождения от военной службы мобилизованных в связи с гибелью близких родных, длительное время находилось на стадии обсуждения в ГД.
Заключением по законопроекту от 7 ноября 2022 г. предложено право военнослужащего, призванного на военную службу по мобилизации, на досрочное увольнение с военной службы в случае гибели (смерти) совместно с ним проживавшего близкого родственника, наступившей в связи с исполнением им обязанностей военной службы в период мобилизации. Данное проектное положение, исходя из структуры статьи 17, предложено включить в пункт 5, Федерального закона «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации» и статью 51 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» в части освобождения родственника погибшего военнослужащего от призыва и прохождения военной службы по мобилизации» в котором регулируются вопросы продолжения прохождения военной службы при объявлении мобилизации.
Согласно официальному отзыву Правительства , «Федеральный Закон не регулирует вопросы увольнения с военной службы, в связи с чем, включение в него соответствующих положений некорректно. С учетом изложенного, законопроект требует существенной доработки».
Таким образом, в настоящее время, такое основание для освобождения от военной службы имеют только лица по призыву. Процедура, предусмотренная в п. 2 ст. 23 Федерального закона от 28.03.1998 Nº 53-ФЗ не касается мобилизованных и контрактников.
Шериев Ахмед Назирович, председатель коллегии адвокатов «Шериев и партнеры»