Андрей Корельский: «Будьте собой и с душой делайте то, что является вашей профессией»
«Для меня счастье – быть гармоничным и внутри, и снаружи, создавать что-то полезное и быть востребованным, вовлеченным в жизнь других людей, пытаясь сделать эту жизнь немножечко лучше». Управляющий партнер адвокатского бюро КИАП поделился размышлениями о ценностях профессии и смысле жизни, отношении к деньгам и уважении к людям.
СПРАВКА
Андрей КОРЕЛЬСКИЙ – адвокат, управляющий партнер и основатель АБ КИАП. Возглавляет практику судебных споров. Рекомендован ведущими международными рейтингами Chambers Europe, Chambers Global, Legal 500 EMEA и BestLawyers, а также российским Право.Ru-300 и рейтингом «Коммерсантъ». Имеет 18-летний опыт сопровождения крупнейших судебных споров. Основная специализация – разрешение споров, банкротство, международный коммерческий арбитраж. Ассоциированный член (Associate Member) Королевского института арбитров Великобритании (CIArb). В 2018 г. был избран заместителем председателя правления Российской арбитражной ассоциации (РАА), а также включен в единый рекомендованный список арбитров и в состав коллегии по корпоративным спорам Арбитражного центра при РСПП. Основатель благотворительного проекта Legal Run и шахматного турнира Legal Chess. Спикер крупнейших международных и российских конференций.
– Андрей Васильевич, слияние КИАП, DS Law и фирмы Balashova Legal Consultants – это беспрецедентное событие. Как Вы лично оцениваете его для российского рынка юридических услуг?
– Объединение трех компаний позволит создать одну из крупнейших национальных юридических фирм на российском рынке как по численности сотрудников, так и по уровню и качеству оказываемых юридических услуг. Объединенная компания помимо уже сложившихся практик предложит своим клиентам ряд новых возможностей в сфере M&A и венчурных сделок, в области налогового права и интеллектуальной собственности, трудового и миграционного права, а также в вопросах, связанных с выходом иностранных фирм на российский рынок. Нет никаких сомнений, что это объединение станет новым важным этапом для нашей команды и изменит российскую отрасль юридических услуг. Вместе мы сможем осуществлять еще более масштабные и комплексные проекты в различных областях экономики, конкурировать с крупнейшими национальными и иностранными юрфирмами в России. Мы приложим максимум усилий, чтобы новая команда вобрала всё самое лучшее от каждого из участников объединения.
– Какая работа предшествовала этому событию и каким Вы видите KIAP Digital & Smart в будущем?
– В апреле следующего года адвокатскому бюро КИАП исполнится 10 лет. За это время мы прошли все этапы становления классической юридической компании: выстраивали доверительные отношения с клиентами, развивали бренд, создавали надежную и дружную команду. И вот настал момент двигаться дальше. Мы гордимся тем, что к своему первому большому юбилею мы подошли с таким результатом. Уверен, что объединение наших общих ресурсов и возможностей даст мощный толчок для становления еще более сильной профессиональной команды юристов, а локальному юридическому рынку задаст новый тренд – на консолидацию и сплочение.
– Интеграция трех компаний под одним брендом во главе с Вами – это, безусловно, и Ваш личный успех, но за ним стоит долгий путь. Вы окончили юридический институт Северного федерального университета. Почему именно право? Это был осознанный выбор или стечение обстоятельств? Когда возникло ощущение, что пора попробовать что-то свое?
– После окончания школы я провалил экзамены на экономический факультет, и после этого хорошие знакомые подсказали, что существует неплохой кооперативный колледж, где есть места и можно получить среднее специальное образование до поступления в университет на следующий год. Я пришел в приемную комиссию, на выбор были специальности менеджмент, бухгалтерский учет, аудит и юриспруденция. Я подумал: менеджмент – распространенный термин, просто модное слово. Бухгалтерия и аудит – как-то «по-женски». И, можно сказать, наугад решил выбрать юриспруденцию. Первые два месяца не сильно понимал, что происходит, потом проникся и полюбил. Получается, что любовь к праву была не с первого взгляда.
Осознанно практиковать я начал с инхаус-позиции. Обучаясь на последних курсах вуза, я проработал более трех лет в правовом департаменте огромного государственного алкогольного холдинга. Порядка 50% всего, что производилось в этой отрасли в стране, было под управлением Росспиртпрома. Моя практическая юриспруденция и заключалась в моем правовом департаменте, а сферу внешнего консалтинга я еще не чувствовал и не понимал. Однажды руководство решило нанять для решения сложного правового вопроса консультантов. В управлении судебных процедур, которое я тогда возглавлял, как-то с ревностью к этому отнеслись. Я помню, как всячески блокировал привлечение этих консультантов. Обосновывал перед руководством, что мы сами сможем сделать не хуже и бесплатно и не надо никого нанимать. Заблокировал, конечно, я приобретение услуг консультантов. Сейчас вспоминаю эту историю с юмором.
Хотелось чего-то нового, потому что был молод, активен, стремился реализовать свои профессиональные амбиции несколько шире. Я вышел на открытый рынок трудоустройства. За неделю прошел собеседование в нескольких разноплановых по профилю компаниях. Помню, это были «Росбилдинг», «Уралсиб» и VEGAS LEX. Первыми сделали предложение коллеги из VEGAS LEX. Я принял решение, почему бы и нет. Так я попал в консалтинг, где провел прекрасные пять лет жизни, получив огромный опыт и профессиональный рост, однако партнером так и не стал и решил создавать с моими товарищами свою компанию.
Создание собственного бизнеса – стресс для человека любой профессии, не только для юриста. Конечно, поначалу было тяжело, страшно и рискованно, но в конечном итоге этот шаг для меня оказался правильным: я нисколько не жалею. Вероятно, если бы на предыдущем месте мы договорились с бывшими партнерами о моем будущем в компании, может быть, я бы и остался. Но в таком случае у меня, возможно, никогда бы уже не было шанса начать собственный бизнес именно так, как мы считали правильным. А такой шанс дорогого стоит.
– В следующем году КИАП отметит десятилетний юбилей. За это время адвокатское бюро стало одним из лидеров отрасли. В чем, по Вашему мнению, заключается секрет успеха КИАП? Поделитесь несколькими ключевыми KiapLifeHacks.
– Задача любого юриста, как и любого человека, – совершить как можно меньше ошибок в жизни. Соблазнов очень много и очень много неопределенности на жизненном пути, когда ты не знаешь правильного решения. И чем меньше таких ошибок совершено, тем меньше скелетов в твоем шкафу. Ведь для многих практикующих юристов, которые работают на регулируемых рынках в европейских странах, не так страшно попасть под санкции клиента (например, получить иск за непрофессионализм или юридическую ошибку) или даже под уголовное преследование, если было совершено какое-то преступление, как потерять доступ к профессии в виде дисквалификации за нарушение этических стандартов корпорации – в этом случае человек никогда уже не будет практиковать в своей стране. Мне нравится такой этический стандарт в профессии. Я мечтаю, что когда-нибудь такое понимание этики будет и на нашем юридическом рынке. Поэтому секрет успеха нашей команды очень прост: собирать сильных профессионалов с человеческим лицом, быть открытыми как внутри команды, так и рынку, беречь личную и коллективную репутацию, соблюдать этические нормы и строго следовать нашим общекорпоративным ценностям.
– О микроклимате в КИАП, пожалуй, ходят легенды. Вы всем коллективом ловите рыбу на Дальнем Востоке, едите тортики по случаю Хэллоуина и при этом покоряете вершины рейтингов юридических компаний. Как Вам удается «держать баланс»? Сформулируйте Ваши принципы тимбилдинга.
– Сама жизнь наводит порядок на моем пути и всё расставляет на свои места. Поэтому если я утром встал, жив-здоров, у меня есть глаза и уши, руки и ноги, я могу сходить в тренажерный зал, отвезти сына в школу, рано утром прийти на работу – это всё и есть для меня мотивация жить и развиваться с моей замечательной командой. Не просто провести это время, которое лимитировано для любого, а научиться тратить его максимально интересно, полезно и эффективно вместе. При этом нужно быть готовым, что завтра может просто не наступить. Нынешний день действительно может быть последним у каждого из нас. И если ты чего-то не сделал или не успел, то завтра такого шанса может уже и не быть. Главное – чтобы после ухода не было стыдно ни перед кем: ни перед семьей, ни перед друзьями, ни перед коллегами и обществом. Ведь жизнь – это марафон. Ты пробегаешь определенный километраж, потом берешь стаканчик воды или какого-то энергетика, зарядился, отдышался и бежишь дальше за следующим километром. В этой суете, в этой гонке желательно не упускать самого себя и важные жизненные моменты, ведь наша жизнь – это то, что осталось в нашей памяти.
Для меня стакан всегда наполовину полон. Если в нашей профессии не заряжаться оптимизмом от команды и пребывать в постоянном унынии, то будет очень сложно выбираться из сложных и стрессовых ситуаций. Мне один знакомый говорил, что в нашей профессии либо смеяться над происходящим, с юмором подходить к проблемам, либо употреблять алкоголь от безысходности. Для меня первый вариант более приемлем.
Деньги – эквивалент твоего профессионализма и вложенного труда. Всегда ориентирую молодых специалистов, что не надо гнаться в первые годы своей практики за большим рублем. Мы приходим в профессию сначала получать опыт, а уже за приобретенным профессионализмом и опытом приходят и деньги. Они помогают реализовывать задачи и цели, которые ты ставишь перед собой, командой, семьей и обществом.
Для меня счастье – быть здесь и сейчас в своей профессии, со своей семьей и со своими друзьями. Быть гармоничным и внутри, и снаружи, создавать что-то полезное и быть востребованным. Быть вовлеченным в жизнь других людей, пытаясь сделать эту жизнь немножечко лучше, – для меня большая честь. И от этого я чувствую и удовольствие, и гармонию, и смысл своей жизни.
Чем счастливее твое окружение, тем счастливее будешь ты сам. Если ты счастлив, живешь в достатке, у тебя всё хорошо со здоровьем, семьей, профессией, а кругом разруха и несчастья, то вряд ли ты будешь счастлив в такой атмосфере, поэтому для меня счастье – это больше коллективный собирательный образ, нежели личностный.
– Сейчас модно говорить о развитии собственного бренда. Исходя из Вашего опыта, расскажите, что нужно юристу, адвокату для успешной карьеры.
– Когда меня спрашивают о развитии личного бренда, меня всегда это немного смущает. А какого именно бренда? Мы настолько уникальны, каждый в чем-то своем, что развить бренд под копирку практически невозможно. Это то же самое, что пытаться жить чужой жизнью. У каждого свой путь к успеху, нет никаких готовых шаблонов. Что может быть хорошо для одного, для другого окажется абсолютно вредно. Совет очень прост: будьте сами собой, живите своей жизнью, любите свою работу и с душой делайте то, что является вашей профессией. Цените команду, уважайте коллег по цеху и не обижайте людей.
– Мы много говорим о Вас как о профессионале, а какой Андрей Корельский дома? Расскажите о Вашей семье.
– Всё как у всех: любимая жена, двое прекрасных сыновей и замечательная собака. Дома я такой же активный, как и на работе. Это не всегда находит понимание у близких, но ко мне уже привыкли и прощают мне мои недостатки, которые я стараюсь перекрывать какими-то достоинствами. В публичной плоскости друзья в Фейсбуке больше всего видят моего старшего сына Егора, восьмилетнего шахматиста, так как мы с ним довольно много участвуем в разных соревнованиях – от локальных московских турниров до чемпионатов мира в разных странах. А так для меня семья – это, как говорят англоязычные коллеги, privacy – то личное пространство, которое открываю только самым близким друзьям и родственникам.
– Говоря о Вас, нельзя обойти вниманием благотворительный марафон Legal Run. Как родилась идея его проведения и чем удивит нас Legal Run 2020?
– Идея возникла спонтанно в 2014 г., когда между майскими праздниками мы размышляли о том, как отметить наш профессиональный праздник – День российской адвокатуры. Современные юристы – люди активные, им не чужды спортивные достижения и идеалы социальной пользы для общества. Так родилась идея Moscow Legal Run, который вот уже 6 лет каждый год в конце мая объединяет юристов из разных городов и стран планеты. В 2020 г. городов будет еще больше, а московский забег вернется на ВДНХ, где он проходил уже дважды. Это наш любимый парк в Москве.
– В 2018 г. Вы провели шахматный турнир Legal Chess. Цели этого проекта схожи с целями Legal Run?
– Да, цели такие же, только на Legal Chess мы тренируем не тело и ноги, а мозги. Шахматы абсолютно наш юридический вид спорта, ведь мы все, как и шахматисты, – работники интеллектуального труда.
– Считаете ли Вы, что добились в карьере всего? И есть ли потолок, до которого Андрей Корельский планирует дотянуться?
– Я не загадываю далеко вперед и не смотрю назад. Я про здесь и сейчас, а будет там потолок или погреб под полом, покажет только время. Как говорится, делай, что должно, и будь, что будет!
Фото предоставлены АБ КИАП
Минувшие 20 лет были золотым веком российской адвокатуры
Благодаря Закону об адвокатской деятельности соблюден баланс между интересами адвокатуры и общефедеральными ценностями
В связи с 20-летием Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» президент ФПА РФ Юрий Пилипенко поделился мнением о значении этого законодательного акта для российской адвокатуры и оценил как уже внесенные в него изменения, так и готовящиеся поправки, рассказав о работе над некоторыми из них.
– Юрий Сергеевич, 31 мая исполняется 20 лет со дня принятия Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Как Вы оцениваете эти два десятилетия в жизни российской адвокатуры?
– 20 лет – славный юбилей и, конечно, повод поговорить о нашем Законе об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Первое, что стоит упомянуть, – и не новое, поскольку об этом я уже не раз говорил, а сегодня хотел бы особенно подчеркнуть: 20 лет в истории российской адвокатуры, прошедшие под сенью и в рамках современного Закона, юбилей которого мы отмечаем, являются золотым веком российской адвокатуры, и вряд ли это преувеличение.
Когда я ранее высказывал эту точку зрения, то, не буду скрывать, наблюдал в глазах некоторых коллег определенного рода скепсис. Но думаю, что серьезные поводы для такого скепсиса уменьшаются. Что не исключает моего искреннего намерения пожелать нашей корпорации дальнейшего и бóльшего процветания.
Да, многие могут сказать, что у нас есть проблемы с количеством оправдательных приговоров, например, с удовлетворяемостью ходатайств и заявлений адвокатов, с допуском адвокатов к их подзащитным, с необоснованными досмотрами… Существует известный ряд таких претензий, которые обычно предъявляют адвокаты, говоря о сложностях, с которыми сталкиваются в своей профессиональной деятельности.
Но должен сказать, что эти претензии относятся, по здравому размышлению, скорее к функционированию системы правосудия и правоохранительных структур, чем к адвокатской корпорации, хотя они и неразрывно связаны между собой. И даже вот эти проблемы мы, насколько у нас хватало сил, возможностей и авторитета, решали. И некоторые решили. Но коллеги, сталкиваясь с проблемами и препятствиями в своей профессиональной деятельности, по привычке чаще винят в этом свою корпорацию – им так проще, а мне это понятно.
– Приведите, пожалуйста, примеры таких решений.
– Вспомним, например, поправки в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, которые были приняты в 2017 г. (Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ. – Прим. ред.) и направлены на обеспечение дополнительных гарантий независимости адвокатов при осуществлении ими профессиональной деятельности. Напомню, что в предшествовавших подготовке этого документа, который был внесен в Государственную Думу Президентом РФ, рекомендациях Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека были учтены очень многие предложения Федеральной палаты адвокатов.
Среди внесенных в УПК изменений и дополнений – новая редакция ст. 161 УПК РФ, устанавливающая перечень сведений, на которые не распространяется запрет на предание гласности данных предварительного расследования; ст. 450.1, определяющая особенности производства обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката. Тогда же впервые в УПК появилось упоминание о Федеральной палате адвокатов как об институте: в положения, регламентирующие назначение защитника, внесено дополнение о том, что оно производится в порядке, определенном Советом ФПА РФ.
Несколько раньше, в 2015 г., в Гражданском кодексе РФ впервые появилось упоминание об адвокатуре – закреплен статус адвокатских палат и адвокатских образований как некоммерческих корпоративных организаций (Федеральный закон от 13 июля 2015 г. № 268-ФЗ. – Прим. ред.).
– А как Вы оцениваете организацию корпоративного самоуправления?
– Корпоративная жизнь – а в значительной степени Закон и посвящен нашей корпоративной жизни и деятельности – была, на мой взгляд, достойна похвал, за редкими исключениями. Возможно, кто-то опять выскажется или подумает об этом скептически. Я просто уверен, что найдутся критики, тем более что в последние несколько лет мы могли слышать и читать достаточно жесткие и бескомпромиссные высказывания в наш адрес со стороны некоторых наших романтично настроенных коллег.
Они и не согласятся с моей оценкой, но это их право, их позиция.
А я утверждаю и повторяюсь, что с корпоративной точки зрения, с точки зрения самоуправления прошедшие 20 лет продемонстрировали высокую степень адекватности Закона реальным обстоятельствам, в которых существовала и развивалась адвокатура все эти славные 20 лет.
У нас были соблюдены, на мой взгляд, все важнейшие балансы: между интересами адвокатов; интересами адвокатских образований и их руководителей и адвокатов; между интересами адвокатских образований и региональных палат; и самое главное, за что в большей степени в ответе и лично президент ФПА, и мои замечательные коллеги по Совету Федеральной палаты, – между интересами региональных палат и общефедеральными ценностями, задачами и приоритетами. Именно Закон об адвокатской деятельности и адвокатуре позволил нам всё это осуществить, не «перегнув палку» ни в каком из наших проявлений.
– Можете ли Вы вспомнить какие-то интересные дискуссии, происходившие при подготовке проекта Закона об адвокатуре?
– Лично я – нет, не могу, потому что не принимал в разработке Закона никакого участия. Об этом надо спросить, конечно же, его авторов. Могу вспомнить примерно человек 10, которые в течение этих 20 лет называли себя – с разной степенью объективности и напора – авторами этого документа. Думаю, что каждый из них, наверное, в той или иной степени имеет право себя так позиционировать, и они могли бы ответить на этот вопрос с разной степенью подробностей.
Но приведу один интересный казус из истории подготовки современного российского федерального законодательства об адвокатуре. Не помню, кто был автором законопроекта, о котором сейчас скажу, но, кажется, он был даже в «Российской газете» опубликован. И там черным по белому было написано, что у адвокатов должно быть право на ношение оружия. Это меня тогда сильно повеселило, но понятно было, что это лишь чьи-то пожелания. Благие пожелания.
– За 20 лет Закон об адвокатуре претерпел ряд изменений. Какие внесенные в него поправки, на Ваш взгляд, сыграли положительную роль, а какие – наоборот?
– Изменений в наш Закон внесено было немало за предыдущий период времени. Но и не так чтобы уж и слишком много, памятуя известную тягу нашего законодателя и законодательства к переменчивости. Помню три пакета поправок. И если в разработке первоначального законопроекта я участия не принимал, то в подготовке каждого из последовавших пакетов поправок участвовал с той либо иной степенью вовлеченности и ответственности за эти поправки.
Самой любопытной была ситуация разработки первых поправок: спустя года полтора после принятия Закона сами законодатели инициативно предложили ФПА в принципе пересмотреть его текст, не меняя концепцию, и поправить всё то, что на практике показало себя не работающим либо мешающим развитию и деятельности адвокатуры. Был дан, так сказать, «карт бланш».
Вспоминаю эти моменты: первый президент Федеральной палаты адвокатов – Евгений Васильевич Семеняко, наобщавшись с президентами палат, я (Юрий Пилипенко в 2004 г. был членом Совета ФПА РФ. – Прим. ред.) и еще одна симпатичная девушка, которая вызвалась нам помогать технически, перечитывали Закон вдоль и поперек и искали, что же в нем можно было бы поправить из неконцептуального. Но имевшегося на тот момент почти двухлетнего опыта применения Закона не хватало, чтобы предложить всё то, что было бы нужно тогда включить в текст. Это было открытое окно возможностей, которыми мы воспользовались, на самом деле, лишь частично.
Вот такой был момент в истории внесения поправок. Хотя даже при том уровне благожелательности наиболее заметные предложения были внесены законодателем, депутатами Государственной Думы. А все адвокатские предложения обсуждались принципиально.
Два остальных пакета принимались в совсем ином ключе и в основных своих положениях учитывали прежде всего настроения и законодателя, и Министерства юстиции. Это были изначально не наши инициативы. Какие-то поправки дополнительно предлагали мы, что-то из первоначальных задумок было принято в нашей редакции, а многое сохранилось в первозданном виде. Есть какие-то идеи, с которыми мы и по сию пору не согласны, но, так как они уже воплощены в Законе, мы их исполняем.
В частности, для примера могу привести поправку о том, что президенты и члены советов палат разделены с квалификационными комиссиями. И как тогда я не считал эту поправку полезной, так и спустя уже несколько лет применения пользы от нее не наблюдаю. Другое дело, что мы благодаря некоторым изменениям в Кодексе профессиональной этики адвоката сумели слегка откорректировать ее применение. Ну и, наверное, надо высказать благодарность руководителям региональных палат, которые сумели на практике так выстроить взаимоотношения и ситуацию в своих палатах, что применение этого положения Закона не привело пока к каким-то заметным и серьезным конфликтам, хотя и могло бы к ним привести.
– Вы ранее говорили, что первая редакция Закона отводила Федеральной палате адвокатов роль «английской королевы», то есть главы без реальных полномочий. В последние годы в Закон был внесен ряд поправок, расширяющих полномочия ФПА. Каково значение ФПА для адвокатской корпорации?
– Не скрою, такое ощущение относительно роли ФПА в адвокатской структуре у меня было, но в то же время было и есть понимание, что такое положение вещей, особенно в отсутствие опыта общефедерального самоуправления, вполне ожидаемо и оправдано. Многие опасались появления «министерства адвокатуры», вот и сделали всё возможное, чтобы имела место одна лишь «координация деятельности» в коротком перечне полномочий ФПА.
Но время, как это почти всегда бывает, всё расставило по своим местам, «министерства адвокатуры» не появилось (есть и те коллеги, которые считают, что и «к сожалению»), роль ФПА естественным образом как фактически, так и за счет поправок в Закон возросла, полезность такого рода изменений не могут отрицать даже самые отъявленные скептики (нескольких я знаю).
Всё, что я знаю о российской адвокатуре и о событиях в ее жизни в последние 10–20 лет, свидетельствует о том, что роль Федеральной палаты адвокатов крайне важна. Если бы ФПА не играла ту роль, которую она играла все эти годы в российской адвокатуре, ее обязательно играло бы государство. Это и координация, и решение общих задач, и определение стратегии, и корпоративный контроль за соблюдением Закона и корпоративных актов. Понятно, что не может не быть такой роли в этой пьесе.
– Чего, с Вашей точки зрения, не хватает в Законе об адвокатуре? Какие положения можно было бы добавить или уточнить, чтобы этот документ стал совершеннее?
– Является ли текст закона идеальным? Отвечу сразу: конечно же, нет. И у меня в том числе есть определенные претензии не только к текстуальному выражению некоторых его частей, но и к некоторым принципиальным вещам. И мы нашим коллективным разумом и волей эти вещи пытались все эти годы подправить, подредактировать. Кое-что удалось сделать, что-то – нет.
Из того, что не удалось исправить, хотя мы много об этом думали и много работали в этом направлении, – это положение, что только адвокат, без всяких исключений, является лицом, оказывающим юридическую помощь. А мы все понимаем, что адвокатура за эти 20 лет проявила себя не только как защитница в уголовных делах, но и как советница в вопросах бизнеса. И, конечно же, в этой части то обстоятельство, что только адвокаты могут оказывать юридическую помощь, – скорее недостаток, чем достоинство.
Мы предполагали, что в рамках Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи, которая обсуждалась последние 10 лет, это узкое место будет расшито. Именно такого рода идеи в тексте Концепции и содержались. Но она, к большому сожалению, года два назад потеряла актуальность в силу объективных причин, пандемии в том числе, а сегодня очевидно, что пока и не до Концепции. Хотя надежды всё равно не теряем, будем эту линию проводить и в современных условиях, потому что нам адвокатура дорога и важна как институт, вне зависимости от некоторых внешних обстоятельств.
– В какой мере, по Вашему мнению, отвечают базовым принципам деятельности адвокатуры и ее интересам поправки в Закон об адвокатуре, которые готовит в настоящее время Минюст России?
– Четвертый пакет поправок, инициированный Министерством юстиции РФ, как всегда бывает и, наверное, всегда будет в адвокатском сообществе, вызвал просто феерическую реакцию.
Хотя, действительно, только одна из них вызывает практически у всех, кто о ней так или иначе упоминал и кого я слышал, отрицательное отношение. Это п. 4 ст. 17.1, которую предлагается включить в Закон об адвокатуре. Он предусматривает обжалование органом юстиции в судебном порядке решений совета адвокатской палаты, принятых по результатам рассмотрения представлений органа юстиции. (Возражения против этого положения в части, касающейся представлений, которые внесены в порядке и по основаниям, предусмотренным п. 2 и 7 ст. 17 Закона об адвокатуре, аргументированы в правовой позиции Федеральной палаты адвокатов, опубликованной на сайте ФПА РФ. – Прим. ред.) Все остальные предлагаемые изменения и дополнения, на наш взгляд, являются в той либо иной степени приемлемыми для корпорации.
И почему-то никто не хочет брать во внимание – ни те, кто критикует, ни те, кто скептически наблюдает за этими поправками, – что опубликованный текст является результатом компромисса, длительной работы и дискуссий на площадке Минюста, в которых принимали участие до восьми членов Совета Федеральной палаты адвокатов, и в любом случае многое из того, что изначально в проекте содержалось, нам удалось отредактировать или исключить в ходе этих дискуссий.
И, конечно же, люди, ни за что не отвечающие и даже не имеющие представления о таком явлении, как ответственность не только за «себя родного», но и за большую группу людей, за всю корпорацию, «вскипели» на страницах социальных сетей. Но всё это теперь улеглось – может быть, перестало быть им интересным, а поправки, по всей видимости, будут всё-таки приняты, как и планировал Минюст.
– Каково, по Вашему мнению, будущее российской адвокатуры в перспективе 10–20 лет?
– Мир меняется настолько стремительно, что не рискну делать прогнозы на такую отдаленную перспективу. Скажу одно: Федеральная палата адвокатов, мои коллеги по Совету, руководители палат сделают всё, на что хватит сил и возможностей, чтобы и через 10, и через 20 лет российская адвокатура развивалась как независимый институт и профессиональное сообщество, защищающее права и свободы граждан.