Внешний вид российского адвоката: история и современность

Внешний вид российского адвоката – всё более значимый вопрос в современных реалиях

Виктория Макаревич

МАКАРЕВИЧ Виктория Григорьевна – адвокат Адвокатской палаты города Москвы (АПГМ); партнер адвокатского бюро г. Москвы «Пчелин и Партнеры». Ведет адвокатскую практику с 2004 года. До этого, в 1999–2004 годах, проходила службу в следственных подразделениях ГУВД г. Москвы, специализируясь на расследовании уголовных дел в сфере экономики.
При ведении адвокатской практики специализируется на делах, связанных с банковской сферой и рынком ценных бумаг, на проблемах мошенничества и правовых нюансах вывода/легализации финансовых активов. Также активно работает в сферах интеллектуальной собственности и высоких технологий. Осуществляет защиту и представляет интересы доверителей по делам о преступлениях против личности; активно работает в рамках сложных, нетиповых  споров в области семейного права.

На протяжении веков одежда выполняла не только эстетическую, но и символическую функцию, являясь одним из самых наглядных способов обозначения принадлежности к определенному сословию. Особенно ярко символическая функция одежды прослеживалась в публичных профессиях, к которым относится и профессия адвоката.  В настоящее время адвокат в России является единственным профессиональным участником судопроизводства, не имеющим единой отличительной одежды, подчеркивающей его процессуальный статус. Именно поэтому многие годы не теряет своей актуальности вопрос о необходимости введения форменной одежды для адвокатов – отличительного признака профессиональных защитников. Одной из форм предлагаемой унифицированной одежды членов корпорации является адвокатская мантия. 

Использование мантии в качестве форменной одежды адвоката имеет глубокие исторические корни.  Представители адвокатских сословий Франции, Англии, Германии – стран, где профессиональная адвокатура сформировалась еще в XIII–XIV вв., до сих пор бережно хранят эту традицию, подчеркивая свою принадлежность к высокочтимой в английском, французском, немецком обществах профессии путем ношения мантий во время участия в судебных заседаниях.  

Позволю себе процитировать уважаемого и в высшей степени компетентного в рассматриваемом нами вопросе человека – президента Национального совета адвокатских палат Франции Кристиан Фераль-Шуль. «Мантии адвокатов со всего мира – это отражение личности, ценностей и образа нашей профессии. Адвокатские мантии в одно и то же время отличают нас и идентифицируют. Отличая нас от других специалистов и партнеров по правосудию, мантия адвоката позволяет общественности признать нас. Это также помогает нам идентифицировать себя между адвокатами, где бы мы ни находились в мире. Таким образом, эти различие и идентичность объединяют нас – в этом и есть сила адвокатов»  [см.: Ценность мантии адвоката (https://fparf.ru/news/fpa/tsennost-mantii-advokata/). – Прим. ред.].

Конечно, российская адвокатура не может похвастаться столь древними корнями, как адвокатские сообщества Франции или Англии; она берет свое начало в 1864 г., когда в результате знаменитой Судебной реформы императора Александра II было создано сословие присяжных поверенных. Спустя год, в декабре 1865 г., министр юстиции Российской империи Д.Н. Замятнин обратился в Государственный совет с проектом Общего наказа судебным установлениям, в ст. 2 которого значилось: «В публичных заседаниях <…> присяжные поверенные обязаны быть в черных фраках, имея в петлице знак, присвоенный их званию». 31 декабря 1865 г. император Александр II утвердил рисунок знака присяжного поверенного.

Наши коллеги соблюдали это требование неукоснительно, поэтому исторически облик российского адвоката ассоциируется с мужчиной (первая женщина – помощник адвоката появилась в России лишь в 1909 г.), облаченным в строгий фрачный костюм с отличительным знаком на лацкане. Сам знак был выполнен из благородного металла, что еще больше подчеркивало респектабельность и значимость его обладателя. Внешний вид дореволюционного адвоката был величествен и строг, внушал почтение. Любили ли адвокатов в дореволюционной России? Думаю, что не всегда (такое впечатление возникает, особенно если почитать дневники Ф.М. Достоевского или публицистику некоторых революционно настроенных общественных деятелей, что, впрочем, тоже лишь относительно достоверно), но совершенно точно уважали и иногда даже побаивались. И внешний облик адвоката играл в этом не последнюю роль.

В период советской власти значение института адвокатуры в Отечестве нашем, к сожалению, заметно уменьшилось (во многом благодаря политике властей), и вопрос наличия форменной одежды на время потерял свою актуальность. 

Однако, как говорится, всё проходит: время шло, значение адвокатуры в системе отечественного судопроизводства усиливалось, и вопрос идентификации адвокатов, нашего отличия от других участников судебного процесса вновь стал актуальным. При этом многочисленные исследования показали, что одежда оказывает влияние не только на восприятие человека другими, но и на его самоощущение.

Так, в 2012 г. профессора американской Школы менеджмента Kellogg Адам Хэйо и Адам Галинский предложили термин enclothed cognition (в дословном переводе – «одежествленные способности»). Суть передаваемого данным термином явления заключается в том, что, надевая определенную одежду, мы начинаем чувствовать себя по-особенному – в зависимости от выбора наряда. А профессор Карен Пайн в своей известной на Западе книге «Думай, что ты носишь: психология моды» пишет: «Когда мы надеваем какую-либо вещь, мы неосознанно начинаем отождествлять себя с ней, перенимать определенные ее характеристики» . Фактически одежда является не чем иным, как внешним выражением наших мыслей, – так же, как и речь, величайшая значимость которой в деятельности адвоката несомненна и неоспорима. 

Значимость одежды адвокатов нашла свое отражение и в нормативных актах адвокатского сообщества. Так, ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката (КПЭА) предписывает адвокату соблюдать деловой стиль одежды. К сожалению, современные адвокаты не могут похвастаться такой же дисциплинированностью, как наши дореволюционные коллеги, поэтому нередки случаи появления в судебных заседаниях в совершено неподобающем виде [в частности, в «исполнении» некоторых адвокатов даже во время осуществления ими профессиональной деятельности присутствуют немыслимого вида бороды, синего и зеленого цвета волосы, пирсинг в носу и в бровях и т.д. – Прим. ред.], что в свою очередь вновь заставляет возвращаться к обсуждению вопроса о введении специальной формы одежды для адвокатов. 

Целесообразность использования именно мантии как идентификационного элемента современного российского адвоката представляется всё же несколько сомнительной. Отсутствие исторической привязанности к сложившимся именно в России традициям (обусловленности ими), современный ритм жизни и деятельности адвокатов вкупе с бытовыми неудобствами, которые могут быть вызваны отсутствием в судах специализированных помещений для переодевания коллег, делают идею введения мантии в качестве профессиональной адвокатской униформы малопривлекательной. Как показал опыт коллег из Азербайджана, не обусловленное исторически введение мантий не находит поддержки среди рядовых адвокатов.

Мода меняется, но на протяжении веков строгий костюм и фрак остаются неотъемлемым атрибутом парадного гардероба мужчины. Что касается женщин, то с течением времени они не только получили возможность реализовывать себя в некогда чисто мужских профессиях, в том числе и в адвокатуре, но и переняли часть ранее чисто мужского гардероба, и теперь в арсенале многих коллег-девушек имеются как юбочные, так и брючные костюмы для официальных или торжественных случаев. При этом вся профессиональная деятельность адвоката является строго формализованной, ограниченной рамками действующего в России законодательства, поэтому строгий, сдержанный внешний вид адвоката полностью соответствует духу профессии. Бытует мнение, что униформа в любом ее виде лишает индивидуальности, загоняет в рамки. Сложно с этим согласиться. Индивидуальность адвоката, его профессионализм в первую очередь выражаются в его речах, образе мысли, поведении, в подготовленных процессуальных документах. Творческая составляющая совсем не чужда деятельности квалифицированного советника по вопросам права, а ее символами в одежде могут стать индивидуальные заметные аксессуары.

Представляется необходимым призвать самих адвокатов выполнять рекомендации корпорации о ношении нагрудных знаков адвоката – это сразу подчеркивает принадлежность участника процесса именно к адвокатскому сообществу [см. пункты 4.4. и 4.5. Положения о нагрудном знаке российских адвокатов Совета ФПА РФ от 17 сентября 2015 г. (https://fparf.ru/documents/fpa-rf/the-documents-of-the-council/the-position-on-the-badge-of-the-russian-lawyers/). – Прим. ред.].    

Появление унифицированного костюма было бы еще одним шагом на пути повышения престижа адвокатуры в обществе. Введение удобного, практичного и красивого адвокатского костюма позволило бы адвокату выгодно выделиться на фоне других участников судопроизводства и посетителей суда.

Безусловно, среди адвокатского сообщества есть сторонники введения обязательного ношения мантий, а есть и те, кому по душе унифицированный деловой костюм; есть также коллеги, которые считают отсутствие каких-либо обязательных атрибутов истинным благом для адвокатуры. Что ж, время нас рассудит, но одно ясно точно: благородный и стильный облик каждого адвоката будет способствовать повышению как его личного престижа в глазах доверителей и участников процесса, так и престижа корпорации в целом.