Михаил Фёдоров: старший сын
В 2020 г. исполняется 150 лет начала адвокатской деятельности выдающегося судебного оратора Фёдора Никифоровича Плевако, интерес к личности которого не снижается
Публикации на исторические темы воронежского адвоката, члена Союза писателей России Михаила Ивановича Фёдорова, наверное, знакомы читателю.
Родился он в Вологде в семье военнослужащего. Получал образование по физико-математическому профилю, работал инженером в НИИ математики при Воронежском государственном университете. В 1980 г. поступил на юридический факультет Воронежского государственного университета и в 1986 г. его окончил. По комсомольской путевке с 1984 по 1989 г. служил в органах внутренних дел, затем работал юрисконсультом. В 1990 г. поступил на сценарный факультет Всесоюзного института кинематографии им. С.А. Герасимова, который окончил в 1996 г.
С 1997 г. член Воронежской коллегии адвокатов, заведующий адвокатской конторой.
Живет в Воронеже.
Автор романов, повестей, рассказов, очерков, опубликованных в журналах, а также книг, вышедших в московских и воронежских издательствах.
Когда мы поинтересовались его новой работой, то и удивились, и не удивились. В последнее время Михаил Иванович много внимания уделяет династии присяжного поверенного Ф.Н. Плевако. Так что его выбор – биографический очерк о старшем сыне Фёдора Никифоровича – был закономерен.
Удивило же нас некоторое сходство характеров автора и героя. Такое же разнообразие занятий, та же общая направленность – интерес к людям и желание помочь. И та же недосказанность в описании смысла своего бытия.
– Михаил Иванович, расскажите, что стало главным в работе над очерком о Сергее Фёдоровиче Плевако-старшем.
– В биографии старшего сына Фёдора Никифоровича Плевако меня зацепили дух времени, в котором тому пришлось жить, и перипетии его жизни.
Самый старший из детей Фёдора Никифоровича Сергей родился 27 марта 1877 г., когда отцу не исполнилось еще 35 лет. В 1886 г., когда Сергей сильно заболел и все боялись, что он умрет, родившегося 27 октября того года у Фёдора Никифоровича и Марии Андреевны мальчика назвали в его честь Сергеем и впоследствии именовали Сергеем Фёдоровичем Плевако-младшим. Но Серёжа-старший осилил болезнь.
В 20 лет он поступил младшим корректором в типографию Родзевича, осенью 1897 г. перешел на работу в редакцию театральной газеты «Новости сезона» секретарем редакции и выпускающим редактором. Молодой журналист сотрудничал с газетой «Курьер», где печатались судебные репортажи, рассказы, фельетоны, общался с известным впоследствии русским писателем Леонидом Андреевым, который после окончания юридического факультета Московского университета был помощником присяжного поверенного и наряду с этим классным репортером. Широтой своих интересов Сергей напоминал отца, так же поглощенного жизнью.
– От Андреева до Горького один шаг…
– Так и было. Работая в «Курьере», Сергей Федорович не смог остаться в стороне и принял участие в деятельности созданного по инициативе Алексея Максимовича отряда по оказанию помощи голодавшему населению Казанской губернии. В этом отряде он работал 8 месяцев. От засухи, неблагоприятных зим случались неурожайные годы и голодали миллионы людей. Срочно приходилось открывать столовые, думать, как накормить взрослых, детей, кого из них спасать в первую очередь. Этот далекий от столичного быта сельский мир глубоко запал в душу молодому человеку и сыграл не последнюю роль в выборе дальнейшего пути. Познавши труд, человек накапливает жизненный багаж, становится лучше, что и произошло с Сергеем Фёдоровичем Плевако-старшим, когда он отправился спасать голодавших в Казанской губернии.
В 1901 г. он поступил на юридический факультет Московского университета. В то время молодые люди повально были захвачены новыми идеями, теориями, и Сергей, как и его отец в молодости, старался разобраться в явлениях жизни.
Это привело его в марксистский кружок.
– Накануне Первой русской революции?
– Общественное возбуждение того времени забросило Сергея на студенческие сходки. Занятия срывались, возобновлялись, снова прекращались – и так от месяца к месяцу. Дело дошло до того, что 15 октября 1905 г. входные двери в университет забаррикадировали. Вечером университет окружили войска. Студенты и те, кто был с ними, покинули здание…
Такие события не могли пройти мимо впечатлительного, чувствовавшего студенческое братство Сергея Плевако-старшего. Его дважды арестовывали, и каждый раз, когда его освобождали, дома разгорались нешуточные споры.
Но вскоре был обнародован Манифест 17 октября. Законотворчество делилось между царем и Государственной Думой. Людям даровались доселе невиданные права.
Манифест тут же разделил общество: кто ликовал, кто относился к нему с недоверием, а кто и митинговал, крича про обман народа. Уступка монарха не только не успокоила, а, наоборот, раззадорила революционеров. События в Москве не давали передохнуть – город усеяли баррикады. На Пресне в километре от Новинского бульвара загремели выстрелы, и от каждого залпа дребезжали стекла в доме Плевако. Его обитатели были в ужасе от происходящего. Они приняли меры безопасности: закрыли двери на засовы, дежурили около них, малышей прятали в дальние комнаты. Но на дом известного каждому москвичу присяжного поверенного никто не покушался.
Тех, кто хотел свергнуть власть с оружием в руках, эта власть беспощадно подавляла. И возникал вопрос: может, нужно было идти путем реформ, принимать законы, которые без крови улучшили бы жизнь людей?
События 1905 г. отрезвляюще подействовали на увлечение Сергея Плевако-старшего теориями левого толка.
– В отличие от его младшего брата, Петра Фёдоровича?
– Петра захватили совсем далекие от адвокатуры и учебы дела. Он учился в Московской Поливановской гимназии, которая относилась к наиболее демократичным тогда учебным заведениям. А выйдя из 6-го класса «за вредное в политическом отношении направление», еще мало что понимая в политике, он окунулся в разгоревшуюся в стране борьбу. В итоге поехал в Верею вызволять из местной тюрьмы арестантов, которые хотели совершить ограбление на станции Апрелевка, и оказался в Можайской тюрьме. Фёдор Никифорович Плевако выручил сына, но ужасался от того, как некий «Митя» провел парня, надоумив его взять револьвер. Инкогнито, под кличками ввергали в жуткие истории безусых мальчишек, а те, веря каждому слову, рисковали собой.
Тем временем Сергей Плевако-старший, сдав университетские экзамены, подал в Совет присяжных поверенных просьбу о зачислении помощником присяжного поверенного. Отец пожелал, чтобы он принял участие в работе его юридического кабинета.
– Какие черты в работе Фёдора Плевако Вы бы хотели отметить?
– Сергей Плевако-старший вспоминал, что отец был неизменно «миротворцем». «Всякое дело, самое спорное, он предпочитал заканчивать мировым соглашением, и даже тогда, когда этого достигнуть не удавалось и приходилось выходить на судебный поединок, неизменным лейтмотивом его прений было желание привести дело к тому концу, когда обе стороны расходятся без обидного чувства проигрыша своих желаний, но и в сознании обоюдно достигнутого удовлетворения», – так он писал в своих воспоминаниях.
Важно и другое. Фёдор Плевако говорил, что суд – не место лжи. Это как храм, где врать нельзя. Тогда и вера будет судам…
В 1907 г. Фёдор Никифорович прошел в Государственную Думу. Его с головой захватили новые планы. Он уже был действительным статским советником, что приравнивалось к званию генерала. Его уважали и ценили. А Сергей Фёдорович Плевако-старший с помощниками присяжного поверенного продолжал в московской конторе на Новинском бульваре принимать посетителей, вести дела, получая известия о выступлениях Фёдора Никифоровича в Думе и боясь, не надорвался бы он. Здоровьем Фёдор Никифорович явно не блистал.
Случилось так, что Фёдор Никифорович заболел во время поездки за границу. Потом в Москве простыл на похоронах родственницы и слег.
Болезнь протекала скоротечно: 23 декабря 1907 г. московского златоуста не стало.
– Жизнь семьи Фёдора Плевако изменилась после его смерти?
– Шла своим чередом. Сергей Фёдорович Плевако-старший со своей семьей переехал из дома отца на Новинском бульваре на Малую Грузинскую улицу, дом 12. Помимо того что он продолжал трудиться помощником присяжного поверенного Московского судебного округа, еще присяжным стряпчим участвовал в Московском коммерческом суде. Сотрудничал с газетами и журналами. Пробыл какое-то время редактором газеты «Окно правосудия», а в 1909–1910 гг. работал редактором еженедельной газеты «Утро России». Но решил укрепить свой статус и подал заявление о приеме его в присяжные поверенные, что и осуществилось в 1911 г.
Его брат Сергей Фёдорович Плевако-младший в 1912 г. окончил юридический факультет Московского университета, пошел по стопам старшего брата и отца: поступил в помощники присяжного поверенного Московского округа и тоже теперь участвовал в судах.
Младший брат Петя уехал на начавшуюся Первую мировую войну, и след его пропал.
В 1916 г. с Малой Грузинской в Москве Сергей Плевако-старший с семьей переехал снова на Новинский бульвар, подрастал его сын Миша. Мальчик поражал своей любознательностью и радушием. «Будет второй Плевако», – замечал счастливый отец.
Но судьба готовила ему совсем иную участь.
– И вот грянул 1917 год…
– Сергея Плевако-старшего бросало с места на место в бурное революционное время. С журналистикой и адвокатурой пришлось закончить: газеты, с которыми он сотрудничал, прикрыли, ликвидировали и присяжную адвокатуру.
Но сын Фёдора Плевако продолжал работу сначала при отделе юстиции Моссовета, затем вступил в члены Коллегии правозаступников. В то же время состоял на службе: в 1918 г. был инструктором продотдела Моссовета, с декабря 1918 до 1920 г. – юрисконсультом и заведующим юрчастью Народного комиссариата госконтроля, с декабря 1921 до мая 1926 г. – юристом-консультантом при отделе кредита правления Госбанка.
В семейной жизни Сергея Фёдоровича Плевако-старшего произошли изменения. С первой женой он расстался, его второй женой стала Вера Александровна Ляпунова. 5 марта 1926 г. у почти пятидесятилетнего Сергея Фёдоровича родился второй сын, которого назвали Львом.
Старший сын Миша вскоре вылетел из родительского гнезда в самостоятельную жизнь и оказался на Дальнем Востоке, плавал на судах, а в страшные 30-е был репрессирован, и следы его пропали.
– Как складывалась жизнь у Сергея Фёдоровича-старшего?
– Напряженно. В сентябре 1926 г. он вступил в Коллегию защитников и работал в консультациях при Московским доме крестьянина, при редакции «Крестьянской газеты», в Центральной консультации при Московском губернском суде и в Бронницком районе.
В 1927 г. «по причинам материального порядка» поступил на службу в Госсельсклад, в связи с чем выбыл из коллегии. Работал юрисконсультом.
Часто бывает, что в зрелом возрасте человека перетягивает в дело, которое он считает действительно самым важным. Тянет с небывалой силой.
Так и Сергея Фёдоровича Плевако-старшего потянуло в адвокатуру. Вернуться сразу не получилось. Заявление, оставленное в президиуме коллегии, и повторные обращения не получили положительного решения.
Между тем его брат Сергей Фёдорович Плевако-младший с первой попытки 20 февраля 1938 г. был принят в коллегию и стал работать в Москве.
Не прошло и месяца, как случилось долгожданное и для Сергея Фёдоровича Плевако-старшего: согласно выписке из протокола заседания президиума Московской городской коллегии защитников от 4 марта 1938 г. двенадцатым вопросом слушалось его заявление о зачислении в члены МГКЗ.
«Постановили: Зачислить тов. Плевако Сергея Федоровича (старш.) в члены МГКЗ».
– Все устроилось?
– Увы, нет. Сергей Фёдорович работал в коллективе № 54. Подрабатывал на автобазе. Он снова был в судах, снова стены залов слышали его голос. Но коллектив № 54 упразднили.
Сергей Плевако-старший снова оказался в подвешенном положении. Сам он писал: «После ликвидации коллектива остался пока вне рядов Коллектива». Спасала подработка в организациях, где его знали и приглашали.
В 1939 г. его попросили представить автобиографию.
Ничто не предвещало новой беды. Но вскоре было принято новое Положение об адвокатуре.
На основании статьи 13 этого документа адвокатам запрещалось совместительство кроме работы на выборных должностях, научной и преподавательской деятельности, и он как работавший еще на автобазе был отчислен.
Не спасли ни биография, ни фамилия. Впрочем, он был не один. На заседании президиума коллегии 3 октября 1929 г. «вычистили» 204 адвоката.
Начало войны Сергей Фёдорович застал в Подмосковье, никуда не уезжал, когда немцы подходили к Москве.
30 января 1943 г. он умер от сердечного приступа.
Завершая повествование, Михаил Иванович проговаривает с грустью:
«Так закончилась жизнь старшего сына Фёдора Плевако Сергея Фёдоровича Плевако-старшего, познавшего горечь безотцовщины и радость отеческой заботы, выпускника Московского университета, до революции – помощника присяжного поверенного, присяжного поверенного, сотрудника и редактора газет, после революции – юриста в советских учреждениях, члена Коллегии защитников, снова юриста, мечта которого в конце жизни посвятить себя адвокатуре так и не осуществилась. Старший из сынов, когда писал репортажи, защищал людей в судах, воспитывал своих детей, высоко нес имя Плевако. И одного этого для оправдания его жизни достаточно».
А мне подумалось: «Да. Должно быть у человека дело его жизни».